Отец Ивана Яцуненко, Карп Алексеевич, был колхозным конюхом. После окончания семи классов Иван Яцуненко семнадцатилетним парнем приехал в Севастополь – он хотел стать водолазом. Но медкомиссия решила иначе. С весны 1941 года Иван начал служить в пограничных войсках. Там его и застала война. Официально, по документам, считается, что на фронте Иван Яцуненко был с августа 1941 года. Трудной и неординарной сложилась его военная судьба. Во время обороны Перекопа, в сентябре 1941 года, сутками приходилось сидеть в окопах и отбивать ожесточенные атаки фашистов из ДОТов, которые защитники успели построить за короткий срок после начала войны. Но силы были неравными. Не хватало оружия и патронов, других боеприпасов и артиллерии. Гитлеровцы, ослепленные победным шествием по чужой земле, стремительно наступали, хотели с ходу захватить Перекоп. Да не удалось. В одной из схваток с немцами Иван тяжелораненый попадает в плен. Жалкое это было зрелище. Поздней осенью замерзшие, голодные, морально убитые мужчины медленно двигались по слякотной, грязной степной дороге: сотни, тысячи бойцов. Тогда они ещё не знали, какой ад ждёт их впереди. Страшный ад фашистского плена пришлось пережить и Ивану Яцуненко. Но он, несмотря на свой молодой возраст, не сломался. Трижды бежал из плена. Два первых раза неудачно. По иронии судьбы, первым был концлагерь-фильтр, расположенной на территории бывшей Джанкойской гимназии, (сейчас Джанкойская средняя школа № 1). Здание храма науки было обнесено колючей проволокой, окна были без стекол. Подавленное настроение усугублялось холодом и голодом. Мученически хотелось есть, но даже баланду давали редко. Ночью бойцы шептались и спрашивали друг друга, что в дальнейшем их ждет? Дедушка не падал духом, поддерживал товарищей, как мог. Проявился его боевой, бесстрашный характер. Даже в тот жестокий час он верил в Победу, подбадривал ослабленных товарищей, а сам иногда думал, что вряд ли выберется из этого ада живым.
Каждый день, рискуя быть обруганными и избитыми фашистской охраной, милосердные джанкойцы приносили пленным что-нибудь из еды. И это не смотря на то, что сами жили впроголодь. Каждый день у Ивана начинался с мысли: как бежать? Он тщательно осматривал территорию и однажды увидел проём в изгороди. Немцы на него не обращали внимания, считали, что у пленных просто не хватит сил, чтобы совершить побег. Да и патрули стоят день и ночь на страже. Но дедушка решил: жизнь или смерть. Другого пути просто не видел, постоянно приглядывался к охранникам. Один из них был особенно ленивым, спал на ходу, любил употреблять шнапс, а в дождливую погоду прятался по углам. Вот и в одну из таких ночей, под утро, когда особенно сладко спится, дедушка Ваня прорвался к двери и выскочил во двор. В кровь разбил руки – проём оказался не такой уж большой. Вероятно, по некоторым сведениям, бегство было групповым. Выбравшись на волю, пошёл, куда глаза глядят. Дошёл до одного дома, что неподалеку. Присел от слабости на землю. Постучал в дверь. Она открылась, и выглянувшая в щель женщина от ужаса прикрыла рот, чтобы не закричать. А потом, схватив случайного гостя за шиворот, затащила его внутрь. Позже Иван узнал, что попал в дом по переулку Школьному к Валентине Григорьевне Серединой. У неё два сына были на фронте. Ивана Яцуненко переодели в гражданскую одежду, военные обноски сожгли в печи. Через месяц он вышел из этого хлебосольного дома и отправился в дальний путь, навеки сохранив чувство благодарности к этой джанкойской семье.
К сожалению, вскоре группу беглецов нашли служебные овчарки, добраться в недалёкие горы не удалось. Охранники их поймали, избили, вновь загнали за колючую проволоку, усилили конвой. Но дед твердил себе и друзьям: “Все равно бежать надо. Севастополь борется. Туда проберемся”. Пленных использовали на тяжелых строительных работах, в основном, на ремонте дорог. Во время второго побега удалось бежать из колонны военнопленных, бросившись с обрыва высокой насыпи шоссе вниз по склону, укрытому кустарником. Пули свистели над головой, удалось добежать до леса, но неожиданно попали на фашистский патруль. Беглецов спасло от расправы то, что конвоиры не знали о первом побеге.
В начале 1944 года гитлеровцы поспешно увозили узников из Крыма в Германию: морем до Одессы, а оттуда поездом. Вместе с другими узниками в товарный вагон попал и мой дед. На каком-то полустанке в вагон подсадили ещё троих в серых шинелях. В одном из них друзья опознали стражника из карасубазарского концлагеря, он оказался подосланным полицаем, с которым ночью расстались. Утром гитлеровцы спохватились. Начались поиски провокатора и допросы с пристрастием.
“Расстрелять!”, – скомандовал гитлеровский офицер, сопровождавший эшелон. Вместе с двумя товарищами Ивана вывели из вагона и поставили на обрыв заросшей камышом реки. Не дожидаясь автоматной очереди, они скатились вниз. Набрав побольше воздуха в лёгкие, дедушка нырнул в ледяную воду и долго, теряя сознание, плыл под водой, пока не ощутил камыш противоположного берега. Больше двух месяцев шёл дедушка Ваня по ночам, а днём прятался, пока не перешёл линию фронта. С марта 1944 года Иван Карпович Яцуненко стал рядовым 844 стрелкового полка, 267 стрелковой дивизии ,63 стрелкового корпуса, 51 армии, 4-го Украинского фронта.
Источник: Всероссийский конкурс семейных генеалогических исследований «Моя родословная» 2017 г., Яцуненко П.В., «Мой дедушка – Герой!», Республика Крым
#безсрокадавности
#семейнаявахтапамяти
#великаяотечественнаявойна
#народнаяпамятьбезсрокадавности